унция совы
Наколлажила на "Сарабанду" Юрия Наумова:
-
-
Записи с темой: ЦитатЫ (5)
суббота, 20 марта 2010
Почтмейстер. Удивительное дело, господа! Чиновник, которого мы приняли
за ревизора, был не ревизор.
Все. Как не ревизор?
Почтмейстер. Совсем не ревизор, - я узнал это из письма...
<...>
Городничий. Да как же вы осмелились распечатать письмо такой
уполномоченной особы?
Почтмейстер. В том-то и штука, что он не уполномоченный и не особа!
Городничий. Что ж он, по-вашему, такое?
Почтмейстер. Ни сё ни то; чёрт знает что такое!
(Н.В. Гоголь)
за ревизора, был не ревизор.
Все. Как не ревизор?
Почтмейстер. Совсем не ревизор, - я узнал это из письма...
<...>
Городничий. Да как же вы осмелились распечатать письмо такой
уполномоченной особы?
Почтмейстер. В том-то и штука, что он не уполномоченный и не особа!
Городничий. Что ж он, по-вашему, такое?
Почтмейстер. Ни сё ни то; чёрт знает что такое!
(Н.В. Гоголь)
Иные люди, как луковицы: только вместо слоёв – маски: одна, другая, третья… десятая...
« - Здесь все носят маски?
- Конечно! Как же без маски узнать, что ты счастлива, или грустишь, или злишься, или хочешь десерт.
- У меня есть лицо.
(с) «Зеркальная маска»
И вот, наконец, тайно ликуя, ты срываешь последнюю маску… а за ней – пустота.
«Кузен Робен, вы столько повидали, не то что мы, жалкие провинциалы, - Ивонн улыбнулась и тут же утратила половину очарования. Улыбка не была живой, она крепилась к лицу, как брошка к платью. Слова тоже были сшиты в глупые затасканные фразы. Вот оно, хорошее воспитание – убить себя и напялить на труп маску, похожую на сотню других».
(с) Камша Вера. Отблески Этерны.
Маска здесь – атрибут, довершающий образ: к каждой сумочке – своя улыбка.
Другая категория лицедеев: актёры одной роли - вечные Пьеро, или Арлекины – которые привыкли выставлять себя шутами, или разыгрывать картонные страсти, претендуя на некую душевную сложность.
Всё это люди, не перестающие играть ни дома, ни на работе, ни в спальне – меняются только маски, которые они однажды для себя выбрали.
«В молодости люди любят цеплять на себя всякие дурацкие позорные ярлыки, а потом сутулятся под их гнётом до глубокой старости»
(с) Макс Фрай.
Жизнь только предлагает нам маски – покупаем их мы сами. А за всё, что с нами происходит несём ответственность мы, а не жизнь.
И если человек не может внятно ответить себе на вопрос, что он собой представляет, значит, он позволил маске отнять у него собственное лицо.
«Да здравствует раздвоение личности – кратчайший путь к душевному равновесию!»
(с) Макс Фрай.
Как-то, разговорившись с одним своим знакомым, я поинтересовалась, есть ли у него жизненный девиз? Тот утвердительно закивал головой. На вопрос, что это за девиз, знакомый, не раздумывая, ответил:
«Быть, а не казаться».
По-моему, достойно.
суббота, 01 сентября 2007
Будь самим собой - все остальные роли уже заняты.
Маски... Он любил маски, личины, скрывающие лики, мертвые, восковые подобия жизни; искушающий прах.
“...Тут были вуали, усыпанные точечками, под которыми кожа лица казалась пятнистой, веера с узкими прорезями для глаз, сквозь которые кокетничали их милые владетельницы, другие веера, расписанные разными фигурами и покрытые сонетами Спориона и рассказами Скарамуша; веера из огромных живых бабочек, насаженных на серебряные ручки. Тут были маски из зеленого бархата, придававшие лицу такой вид, как будто на нем три слоя пудры; маски наподобие птичьих головок, обезьян, змей, дельфинов, разных мужчин и женщин, зародышей и кошек; маски, изображающие богов; маски из цветного стекла, из прозрачного талька и из резины. Тут были парики из красной и черной шерсти, из павлиньих перьев, из золотых и серебряных нитей, из лебединого пуха, из усиков винограда и из человеческих волос; были огромные воротники из накрахмаленного муслина, поднимающиеся далеко выше головы; целые платья из завитых страусовых перьев; туники из пантеровых шкур, из-под которых красиво выглядывало розовое трико; капоты из алого атласа, отделанные крыльями сов; рукава, выкроенные в виде апокрифических зверей; панталончики все в оборочках вплоть до самых пяток, с нашитыми там и сям крошечными красными розами; чулочки, расшитые любопытными рисунками и амурными сценами; юбочки, сделанные наподобие разных цветов. Некоторые из дам приклеили себе премиленькие усики, окрашенные в ярко-зеленый или пурпурный цвет, закрученные или напомаженные с поразительным искусством; другие налепили себе огромные белые бороды наподобие святого Вильгефорта, тела их там и сям Дора расписал замысловатыми виньетками и потешными рисунками. Так, на щеке — старик, почесывающий свою рогатую голову; на лбу — старуха, которую дразнит дерзкий амур; на плече — какая-нибудь любовная канитель; вокруг груди — кольцо сатиров; вокруг кисти руки — венок бледных, невинных младенцев; на локте — букет весенних цветочков; на спине — сцены изумительных похождений; на углах рта — крошечные красные точечки, а на шее — полет птиц, попугай в клетке, ветка с плодами, бабочка, паук, пьяный карлик или просто монограмма”.
Маски... Маски, за которыми смеются чьи-то лица, и маски, за которыми нет лиц, нет ничего, кроме смеха, и даже нет смеха, только непостижимость.
Сладострастие восковых кукол, ни мертвых, ни живых. Промежуточный мир подобий, знающих какую-то тайну, может быть, самую опасную из наших тайн.
Сергей Маковский
Петербург, 1906
четверг, 24 августа 2006
А под маской было звездно... (с)
«Я скрылся под одеждой и маской клоуна. Мои мысли, намерения, действия неожиданны. Я умею постоянно перевоплощаться и со смехом делать то, что многим может показаться запрещенным или непристойным. Любить, не любя...»
Джакомо Казанова
Джакомо Казанова